Ночь. Месяц миновал с тех пор, как в клуб в последний раз ступала нога человека. На улице лил осенний дождь. Выл ветер, поднимая и кружа в воздухе пожелтевшую засохшую листву. Многочисленные лужи, заполонившие улицу, поблескивали на асфальте, отражая полную луну, застывшую в ночном небе, усеянном редкими облаками. Сырость и отчаяние. Недавно сиявшие от чистоты окна клуба, в которых можно было разглядеть посетителей, ужинающих в тёмно-освещённом помещении, были заколочены досками, как и главный вход. Лампочка, освещавшая вывеску и привлекавшая редких, но всё же посетителей, была выкручена. Сама же выцветшая вывеска "Вольный Ветер" неуклюже скошена. Табличка "Открыто" лежала прямо у заколоченной двери в грязной луже, составляя компанию газетной вырезке и тёмным листьям, неторопливо подгоняемыми ветром. Послышался раскат грома. Дождь усилился.

В самом же помещении, находившемся за главной дверью, стояла кромешная темнота, лишь слегка разбавляемая немногочисленными лучами слабого ночного света, пробивавшегося сквозь заколоченные окна и дверь. Барная стойка, столы, стулья, пол - всё покрыто сантиметровым слоем пыли. Полки, имевшие честь раньше быть пристанищем коллекции дорогого виски хозяина клуба были пусты.

На втором этаже всё было так же печально. Все двери, ведущие в номера своих постояльцев, были распахнуты. В самих же номерах ничего не было. Абсолютно. Даже кроватей. Только стены с порванными и испорченными обоями и заколоченные окна. Это место, бывшее некогда пристанищем весьма интересных людей, сейчас выглядело так, словно никто здесь и не жил. И наводило оно лишь уныние и страх.

За окном послышался ещё один раскат грома.

Похоже, это конец.

После черновой работы я спал, как младенец. Казалось, мой сон был крепок как никогда, но нет. Меня разбудил протяжный крик дока. Я быстро слез с кровати и побежал на первый этаж, посмотреть - всё ли у него в порядке? Похоже ему приснился кошмар. На его лице выступил пот, а сам он судорожно трясся.
- Всё в порядке? - сонно спросил я.
- Да, - ответил док. - В полном.
А потом я пятнадцать минут выслушивал его рассказ о гигантском черве, разрушившем наше убежище.
- Бурная у тебя фантазия, док, - улыбнулся я и пошёл обратно досматривать сон.

Четвёртый день. Я перетаскиваю ржавые куски металлолома, чтобы устелить ими пробоины в стенах. На плече тяжелая металлическая пластина. В зубах сигарета из пачки "Сенатор", найденной мной неподалёку от закусочной. На лбу пот. Стандартный набор работящего мужчины, не обременённого интеллектом. Кажется, я вошёл в образ. Я таскал металлолом весь день. Небо, окрасившееся в оранжевый цвет, было сигналом того, что пора было закругляться. Я потушил последнюю сигарету о металлический каркас дома и вошёл внутрь. Нельзя сказать, что там было уютно, но выбирать не приходилось. Свет просачивался сквозь многочисленные небольшие дырочки в стене, заменяя электрические лампы. Я поднялся на второй этаж и с разбегу плюхнулся на старую скрипящую кровать.

- Не знаю, - ответил я доку, - Видимо я слишком сильно ударил его по голове.

- Пошли искать укрытие, - согласился я. Сначала вышел док, потом я, а потом нас догнал парень, представившийся Хэнком.

- Понятия не имею. Я вообще валялся у берега один, - ответил я.

Добавлено спустя 1 минуту 41 секунду:

- А потом пришёл этот типок, - я кивнул на парня, сидевшего у стены. - Думаю, время представиться друг другу.

- Ещё раз спасибо за спасение моей шкуры, док, - улыбнулся я.

Мне окончательно отшибло память. Я словно проваливался в бездонную пучину неизвестности. Я падал и никак не мог приземлиться. Я лежал на проржавевшей койке. Пружины невыносимо скрипели при малейшем моём движении, раскалывая мою голову пополам. Аргх... Давно так себя не чувствовал.

Всё происходящее было покрыто пеленой беспомощности. Я не понимал, где нахожусь. Кажется, меня кто-то тащил на себе. Издевательство. Мог бы просто прикончить меня и обобрать. Он ещё накачал меня антибиотиками и, кажется, перевязал бок. Даже я, отдавший большую часть крови морю и слабо соображавший, понимал, что это бред. Должно быть, там был ещё один. Уф... Мне было больно думать.

С каждой секундной мой взор мутнел. Я лежал у моря. На потемневшем от влаги песке, разбавленным редкими камнями. Дико шипя, отлив жадно забирал себе всё больше алой крови, струящейся из моего тела. Мне становилось холодно. Я начал дрожать. Всё поплыло перед глазами. У меня не было сил даже на страх. Я просто смирился. Кровь подступила к горлу. Я начал кашлять ею.

Я продолжал колотить его изо всех сил. Кулаки были в крови. В его крови. Кажется, мой обидчик уже готов был потерять сознание. Он даже не сопротивлялся. Я уже было настроил себя на убийство, как вдруг серию ударов прервала неожиданная резкая боль в боку. Я закричал и слез с незваного гостя. Держась за бок, я метался из стороны в сторону и отпускал ругательства в сторону моря. Бесплатное болеутоляющее. Ругательства. Так продолжалось недолго. Выбившись из сил, я повалился на спину.

Моё самобичевание прервалось хрустом щебня, донесшимся сзади. Мои зрачки расширились. Адреналин растёкся по всему телу горячим ромом. Сердце бешено заколотилось. Или это мародёры, которые скорее всего прикончат меня и разденут до самых трусов, или те солдаты, облачённые в чёрную броню, которые сделают то же самое. Неожиданно для самого себя, я наконец-таки встал. Отряхнувшись от щебня, я посмотрел незваному гостю в глаза и выставил вперёд кулаки, покрытые копотью.

Я лежал на горе щебня, распластав руки в стороны и уставившись на небо. Лёгкий ветерок развевал дырявый выцветший капюшон. Спина болела. Одного ботинка не было. В боку кололо. Нежный шум прибоя намекал на сон, но я держался. Весь день я копил силы на то, чтобы встать.

Кого я обманываю?

Я не копил силы. Я просто оттягивал этот момент "ещё на пять минуточек", а потом и вовсе предался Морфею. Всё! Пора собрать волю в кулак! Я встал. Отряхнулся. Вздохнул и отправился в путь. По ощущениям, я прошёл не меньше десяти километров. Рана в боку кровоточила, заставляя меня идти стиснув зубы, но я держался. До тех пор, пока кровавое пятно не расползлось по всему камзолу. Минутку. Камзолу? Я потерял сознание.
Очнулся на той же самой горе из щебня.

- Очень приятно познакомиться, - ослепил Том Ричарда. Он, кажется, видел отражение своих зубов в глазах Ричарда.

Парень издал вежливый смешок.
- Меня зовут Том, - протянул руку парень, ослепляя собеседника белизной зубов.

Потратив полчаса на укладку своих непослушных волос и разглаживание пиджака, парень заметно повеселел. Он прошёл в ванную и, посмотрев в настенное зеркало, улыбнулся сам себе, обнажив своё ослепительное "достоинство". Провёл пальцем по зеркалу, посмотрел на него, ещё раз улыбнулся и зашагал к коридору. Скрипя половицами, парень весело зашагал к лестнице.

Парень с белоснежными зубами проснулся в своём номере. Он лежал, развалившись, на своей кремовой кровати, свешивавшей подол одеяла на пол. Лучи солнца, пробиваясь сквозь чуть приоткрытое жалюзи, слепили его. В комнате держался приятный тёмно-оранжевый оттенок рассвета. Хрустальная ваза, располагавшаяся на тумбочке, бликовала на солнце. Парень вздохнул и перевернулся на спину. Лежать на животе было не удобно. Вставать по утрам он не любил больше всего. Почему же утром так тяжело вставать с кровати? Некоторые считают, что всему виной неправильный распорядок дня. Остальные же, брызжа слюной, утверждают, что утром земное притяжение сильнее, чем днём и поэтому, чтобы встать, нужно приложить титанические усилия. Впрочем, сейчас, парня с белоснежными зубами, это волновало меньше всего. Его идеально прилизанная причёска была растрёпана, а пиджак помят. И вид был у парня был такой, словно он вчера неплохо повеселился. Встав с кровати, он потянулся, зевнул и шагнул к окну и, потянув за шнур, поднял жалюзи. Комната мгновенно перекрасилась в светлые тона. Парень зажмурился от слепящего солнца.

- Конечно, - засиял парень. - Присаживайтесь.
Парень достал из кармана своих дорогих брюк салфетку и начал тщательно полировать стул собеседника.
- Как новая, - слепил белизной своих зубов парень.

Лицо посетителя искривила улыбка, представив на суд общественности все его блестящие, до блеска отполированные тридцать два зуба. Зачесав свои набриолиненные волосы назад, он радостно подмигнул официантке, стоявшей за стойкой.
- Виски, пожалуйста, - ослепляя своей улыбкой официантку, попросил парень.

Бери PS3, если ненавидишь траву


P.S На боксе графон получше :3

Алекс зевнул и потянулся ещё раз. Отряхнувшись от мусора, покрывшего его с головы до ног, он лениво поковылял в неизвестность, перелезая через горы обломков, ловко уворачиваясь от торчащей арматуры и вдыхая клубы пыли. Постойте-ка. Он же стоит напротив того самого двадцатиэтажного отеля. Обессиленный, Алекс скатился вниз по горе мусора и выпрямился. Над входом в заброшенный отель висела “на соплях” потухшая неоновая вывеска “Отель Вольный Ветер”. Кажется, Алекс что-то услышал, приблизившись к ней. О, чёрт! Вывеска с диким скрежетом сначала опустилась перпендикулярно к земле, а потом обрушилась на неё, заставив Алекса сморщиться как чёрнослив.

Глухой стук томагавка о плоть волка. Ещё один. И ещё. Тёмно-алая кровь ручейками стекает с туши на сухую землю. Дырявый капюшон прикрывает запотевшее лицо, застывшее в напряжении. Томагавк размеренно отрывает от волка кусок за куском. Коннор не думал, что опустится до такого. Волчье мясо на ужин. Вкуснятина. Между тем, до Колумбуса осталось около двадцати километров ходьбы.

Тем временем, на другом конце земного шара просыпался Алекс. Он провёл весь день, лежа в обломках и мусоре. Постапокалиптическая замена одеялу. Великолепно. Вяло потянувшись, он вынул из мусора сначала левую, затем правую ногу и встал.

Весь день я плелся по пустоши, которая когда то была штатом “Алабама”. Запасы пресной воды неотвратимо кончаются, а о еде лучше и не говорить. Наткнулся на, неизвестно откуда взявшуюся, стаю собак. Отбился, но одна тварь всё-таки отхватила от меня жирный кусок. Теперь необходимо найти ещё и прививки от бешенства. Но, блин, разрази меня гром, если в этих бесплодных землях осталось хоть что-нибудь от цивилизации. Единственная надежду я возлагаю на Джорджию. Один из немногочисленных выживших сказал мне, что Колумбус уцелел после катаклизмов. Путь будет долгим и я не уверен, что доберусь туда. На момент написания письма я нахожусь примерно в пятидесяти километрах к востоку от Монтгомери.

Дочитав порядком подсыревшее и пожелтевшее письмо, я нахмурился и посмотрел в сторону гор. Ветер развевал мой дырявый и выцветший плащ, который приобрел коричневатый оттенок, хотя изначально был чёрным как ночь. Я сделал глубокий вдох и сжал листок в кулаке. Пора идти.

После того, как Лоуд отвёз Руди на его "работу" и самолично узрел всё, что там творилось, его осенило. Он нашёл панацею от своего недуга. Спасение. Спасение в издевательстве над трупами - клиентами Руди. Это странное занятие приносило ему неимоверное удовольствие, несопоставимое ни с каким другим. Даже просмотр немецкого порно, будучи укрытым тёплым пледом и поддерживаемым колой и чипсами не сравнится с этим. И Лоуд спасся. Отчасти. Приступы прошли, как и навязчивые действия, разрушающие психику парня изнутри, но он приобрёл другой недуг. Маниакальность, извращённость, похотливость. Вот и сейчас он стоит в своей комнате, сжимает в руке телефон, на дисплее которого красуется "Руди". Издав нервный смешок, парень нажал кнопку вызова.

Комната была всё ближе и ближе...

- Ты выбрал подходящее место для отдыха, Алан. Только здесь ты можешь нечаянно обнаружить на стене в коридоре пятна крови и следы от пуль. Неудобные кровати, странные личности и просроченные консервы ждут тебя, - ухмыльнулся Лоуд и направился на второй этаж к себе в комнату, скрипя половицами.

- Да, да, - подтвердил Лоуд.

- Весело? Здесь? Не смеши меня, парень, - рассмеялся, неожиданно появившийся Лоуд.

- Как скажешь, - улыбнулся я и вдавил педаль в пол.
Боковое окно я специально опустил, чтобы насладиться потоками ветра, развевающими мои волосы и поднимающими мне настроение. Время от времени поглядывал в зеркало на своего загадочного пассажира. Мы уже были в пути десять минут, как вдруг у меня бешено заколотилось сердце и начало темнеть в глазах. Я сворачиваю на обочину и хватаюсь за сердце, вдыхая воздух как пылесос. Мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание. Паническая атака. Одна из многих вещей, которые я ненавижу. Беспричинное чувство приближающегося конца. Не пожелаю даже врагу. Я поворачиваю голову к своему пассажиру и прошу его сжать мою руку.

Не знаю, что на меня нашло, но я согласился. При этом даже ещё смог искренне улыбнуться в ответ.
- А меня Лоуд.